- О Нас -

Здравствуй, дорогой друг!

Детская литературная студия " Первоцветы" находится при Центральной Детской Библиотеке им. А.П. Гайдара г. Севастополь

 Наш адрес:

ул. Ленина  дом 76
  

Немного истории: 13 января 2010 года в Центральной детской библиотеке имени А.П. Гайдара был создан Клуб детских писателей, объединивший более 30 прозаиков и поэтов г. Севастополя, пишущих для детей. В клубе образовались две секции – «взрослая» (адрес блога www.writerssev.blogspot.com) и чуть позже, 18 марта 2012 года - «детская», получившая название «Детская литературная студия «ПЕРВОЦВЕТЫ».

Получить консультации профессионалов, познакомить со своими произведениями, послушать работы друзей, поговорить, узнать новое о литературе, просто отдохнуть – для этого приходят на занятия студии ребята из всех районов Севастополя.

У студийцев – богатые планы. С ними и их реализацией мы познакомим Вас на этом блоге.

А ещё у нас есть свой талисман – весёлый зверёк, которого на первом же занятии ребята назвали очень правильно и звонко – Толстокниг.

 И даже придумали все вместе, по строчке, стихотворение:

Толстокниг живёт на полке.

Он лениться не привык.

Он рассказывает с толком

И читает много книг.

Ребята-первоцветы тоже не привыкли лениться. И рассказать с толком могут, и читают много. А ещё сочиняют стихи, рассказы, сказки и даже повести. Хотите быть вместе с ними? Приходите!

Наши руководители 

Корниенко Татьяна Геннадиевна

Прозаик, поэт.

Член Национального союза писателей Украины

Председатель Клуба детских писателей

Редактор альманаха «Севастополь»

Место работы: ЦДБ им. А.П.Гайдара, заведующая отдела организации досуга и развития творческих способностей детей

Авторские книги для детей:

- Книга стихов «Пирог с начинкой», Севастополь, 2007

- Повесть «Белая кошка», Севастополь, 2008

- Поэма-сказка «Сказка о дружбе», Севастополь, 2009

- Повесть «Кикимора Светка Пипеткина», Севастополь, 2010

- «Сказка о сказке», Севастополь, 2010

- Книга стихов «Волшебная палочка», Севастополь, 2010

- Повесть «Расскажи мне, дедушка», Севастополь, 2011

- Повесть «Espressivo», Севастополь, 2013 г.

А также многочисленные публикации в альманахах, журналах, газетах Украины, России.

Т.Корниенко является составителем и редактором книг  «Удивительные встречи» и «Они приближали Победу» серии «Севастопольские писатели – детям», издаваемой ЦДБ им. А.П. Гайдара и Клубом детских писателей.

Первая премия Всеукраинского конкурса на лучшее произведение для детей "Корнейчуковская премия 2013".
Лауреат III Международного конкурса им. Сергея Михалкова на лучшее художественное произведение для подростков (2012 г.)

Обладатель специального диплома Международной детской литературной премии имени              В. Крапивина (2011 г.)  

Финалист Всероссийского конкурса на лучшее художественное произведение для детей и юношества «Книгуру» (2012 г.)

Гран-при Международного фестиваля «Альгамбра-2001»

Специальный приз за лучшее произведение для детей «Альгамбра-2002»

Лауреат Городской литературной премии имени Л.Н. Толстого (2011 г.)

Лауреат 1 городского форума «Общественное признание» (2004 г.)

Гонсиоровская Татьяна Викторовна

Психолог. Долгое время была старшей вожатой в пионерских лагерях Крыма.

Янушевич Вероника Александровна

Библиотекарь. Сотрудник отдела организации досуга и развития творческих способностей детей Центральной детской библиотеки им А.П. Гайдара.

Родилась в Житомире. Образование – педагог-психолог.

Создание и техническая поддержка блога «Первоцветы».

Творчество наших руководителей

Татьяна Корниенко

Ребята! Я люблю сочинять. Все равно что: стихи, рассказы, повести, романы. И очень довольна, когда вы их читаете примерно так, как я изобразила на этом рисунке. Хорошего вам чтения!!!

СТИХИ ДЛЯ ДЕТЕЙ

(И НЕ ТОЛЬКО)

Художник

Кто-то ловкий и меткий,

У кого-то есть слух.

Мой талант самый редкий –

Рисование мух!

Вот вам муха в полёте,

Вот она на окне,

Притомилась в компоте

и грустит на стене.

Моет лапки, чистюля,

Посмотрите, ещё

Изучает кастрюлю

Со вчерашним борщом.

Разве это не чудо?

И осанка, и стать…

Я, конечно же, буду

Мух всю жизнь рисовать.

Пусть взорвётся планета

От нахлынувших чувств…

Мухотворчество - это

Пик изящных искусств!

Ложка каши

Так не любит Маша кашу!

Но твердят всё утро Маше:

– Детка, ну  поешь немножко,

Съешь хотя бы только ложку!

Маша очень удивилась,

Ложку есть не согласилась.

Но для пробы, встав со стула,

Ложку всё-таки куснула.

Ох, как мама закричала,

Что такого не видала

Никогда, нигде на свете,

Чтобы ложки ели дети.

И теперь гадает Маша,

Что за люди мамы наши.

Просят – сделаешь – ругают.

Видно, только мамы знают

Удивительный секрет.

Мамы знают – дети нет!

Зачем хотеть слона

Знаю я один закон:

Мам и пап пугает слон.

Так что можно не просить

Папу слоника купить.

Нет надежды и на мам.

Нужен слон – решай всё сам!

Первым делом, верь, не верь,

Нужно снять входную дверь!

А потом друзьям отдать

Пианино, стол, кровать,

Шкаф и полочки для книг

(Не смотря на мамин крик).

Успокоится она –

Что ж, тогда тащи слона

И живи с ним сотню лет,

И готовь ему обед

Из полтонны овощей,

Трёх тазов травы и щей,

А потом такой же ужин…

– Сто-о-ой!! Мне больше слон не нужен…

 

Мой конь

Я на дедушке верхом

Обскакал почти весь дом!

Но отбился конь от рук

И сказал: «Постой-ка, внук,

У меня есть куча дел».

И за стол работать сел.

Ручку взял, глядит в окно.

Я ему тихонько: «Н-о-о!

Ну, скажи хоть «иго-го».

Не сказал конь ничего.

Всё. Теперь его не тронь:

Он профессор, а не конь!

Кот Яшка

Полосатый котик Яшка

Ходит, как матрос, в тельняшке.

Только котик Яшка

Больше, чем матрос.

У него в тельняшке

Мордочка и хвост!

Кошмара

Донимает с утра мошкара.

Никуда не уйти со двора.

Это просто какой-то кошмар –

Раз – комар,

два – комар,

три – комар!

Щёки бедные, бедный мой лоб.

Хлоп, зверюги-комарики! Хлоп!

Кто придумал писать «мошкара».

«Кошмара»! Только так – «кош-ма-ра».

Заменить, чтоб не мучиться зря,

Тут же! Срочно! Во всех словарях!

Про дождевого червяка

У дождевого червяка

Жизнь не особенно легка.

Ни головы, ни лапок нет.

Земля на завтрак, на обед,

И вновь земля  на ужин.

Не ужин – просто ужас!

Зато и вечером и днём

Он может ползать под дождём.

Он может с другом-червяком

Забраться в лужу це-ли-ком!

А их за это даже

Ни капли не накажут.

Вот это жизнь у червяка!

Кто говорил, что нелегка?

Подарки

Мне сегодня подарили

Платьев – раз, два, три, четыре,

Белый бант, цветы, заколку

И красивую футболку.

Тут же стала надевать я

На одно второе платье,

Третье, с блёстками, поуже,

И четвёртое – не хуже.

От подарков мало толку

Без футболки и заколки.

Я украсилась цветами,

Завязала бант и – к маме.

– Посмотри скорее, мама,

Я принцесса или дама?

– У меня другое мненье.

Ты – капуста! С Днём рожденья!

Откуда корова берет молоко

Откуда корова берёт молоко?

Ответить на этот вопрос не легко.

Наверное, утром, заправив машину,

Она на машине спешит к магазину.

А там продают и творог, и сметану.

Корова, достав кошелёк из кармана,

В большом специальном молочном отделе

Берёт молоко, а потом еле-еле,

Согнувшись под тяжестью ценного груза

К машине идёт, забирается в кузов

И ставит бидон с молоком в уголочке,

Чтоб не расплескать на ухабах и кочках.

Потом, поболтав две минуты с кумой,

Корова довольная едет домой.

Вас что-то в рассказе моём удивило?

Не верите? Правильно. Я пошутила!

Я обиделась

Я обиделась. А дело было так:

Мы играли с бабушкой в собак

И дышали, свесив языки,

Словно настоящие щенки.

Но когда пришла к нам тетя Элла,

Бабушка рычать не захотела.

Думаете – всё? Она не стала

Лаять на колёса самосвала.

В завершенье даже понарошку

Не погналась во дворе за кошкой!

Я её оставила одну.

Пусть теперь повоет на Луну!

Как вылечить компьютер?

Какой-то там вирус

В компьютере вырос.

С утра у компьютера начался бред.

Компьютер страдает,

Совсем не играет

И не желает идти в Интернет.

Болеющим деткам

Пропишут таблетку,

Её как проглотишь – и тут же здоров.

А здесь в чём причина?

Грипп? Коклюш? Ангина?

Каких для копьютера звать докторов?

И вот две подружки,

Марина с Танюшкой,

Подумав, решили, что время не ждёт.

Полбанки малины,

Чуток аспирина,

Компресс, – и болезнь непременно пройдёт!

Поэтому скоро

Экран монитора

Был ватой облеплен, вареньем покрыт.

Всё! Доктор не нужен!

Но вот почему же

У папы теперь стал болезненным вид?

Про Андрейку

Наверное, где-то в Андрейке

Есть две или три батарейки.

Поэтому младший братишка

Не просто подвижен, а слишком.

Учитель сказал как-то маме:

– Он ходит у вас вверх ногами.

Я скоро без всякого чуда

По стенам и сам бегать буду.

Ваш сын как тайфун, как торнадо,

Но школе тайфунов не надо.

Когда он привыкнет к порядку, –

Для всех нас большая загадка.

И тут я как крикну:

                               – В Андрейке,

Наверное, есть батарейки! –

А после добавила робко:

– Но нет выключательной кнопки…

Смехотворенье

Мне смешинка в рот попала.

Нет! Одной смешинки мало!

Мне попал сегодня в рот

Целый смехобегемот!

Вдруг я лопну? Вдруг я тресну?

Ха-ха-ха как интересно!

Он ворочается там

Этот ги-ги-попотам!

У меня устали щёки,

У меня глаза – как щёлки!

Ой, боюсь, не замолчу,

Даже если захочу!

Вот умора! Вот потеха!

Я сейчас взорвусь от смеха.

Я смеюсь уже полдня.

Всё! Не слушайте меня!!!

ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ

 ДЛЯ ОЧЕНЬ ВЗРОСЛЫХ ДЕТЕЙ

Спички

Возможность горенья хранили спички.

Но… не горели.

Одни – по удобной привычке,

другие – еще почему-то.

В означенных рамках уюта

ценилось весомое кредо

соседа,

на почве обыденной лени

взрастившего впечатленья.

Когда в глубину коробка

проникла рука,

спокойствие кануло в Лету.

И это

сочли проявленьем Судьбы,

отдав без малейшей борьбы

одну из несчастных подруг.

Но жизнь удивительна!

Вдруг,

изранив бока

о наждак коробка,

она обрела силу, смелость

и… загорелась!

Пылая, она увидала

так нескончаемо мало,

но так ограниченно много!

Огарком, в момент эпилога,

она, наконец, поняла,

что в ЭТУ секунду жила.

***

– Ты полетать не хочешь ли со мной?

Зажмурься, встань на цыпочки и – ввысь!

– Но у меня нет крыльев за спиной.

– Какое заблужденье. Обернись!

Смотри, как в предвкушенье высоты

Дрожат два совершеннейших крыла.

Опробуй. И поверь, крылата ты.

Кры-ла-та! И всегда такой была.

Первая гроза

Соседская форточка громко

хлопнула в раскатах грома.

Люди прячутся в предрассудки

в такие минутки!

А я – с чердака на крышу,

к сиреневым молниям ближе –

видеть, чувствовать и участвовать

в первом причастии.

Чтоб волноваться, выпутывать чтобы

скопища туч из антенной чащобы.

– Слушайте, неуклюжие толстые тучи,

я ве-зу-ча-я!

И как же много мне надо:

гром с «Апассианатой»

дуэтом, сверху и снизу

шквалом из-под карниза;

ветра нервозность;

струй изломы

и одиночество на крыше дома.

Эй, фотограф, там, над головой!

Я – твоя, ты – мой!

Теперь мы знакомы не понаслышке.

Спеши, истязай вспышку,

в экстазе мгновенья фиксируя.

Ты видишь: я сумасшедшая и красивая

в ритуальном ливневом танце

на черном просмоленном глянце

вознесшейся в небо крыши.

Гроза!

Я люблю этот мир, слышишь?!

ДВА РАССКАЗА ИЗ ПОВЕСТИ

«РАССКАЖИ МНЕ, ДЕДУШКА»

Химики

Николая Викторовича, учителя химии, а заодно и директора школы любили все. Любовь была взаимной, потому что Николай Викторович любил своих учеников.

Невысокий, щуплый, с чёрными как смола волосами и весёлыми глазами, он был стремителен, непредсказуем и справедлив. Всеобще справедлив: никаких там любимчиков, обстоятельств, мнений…

Но всякая любовь имеет своё начало. Для Генкиного класса она произрастала из злой шутки.

   А теперь мы получим в пробирке азид йода, – Николай Викторович соединил реактивы. – Вот так. Полученное вещёство обладает интересным свойством. Если его высушить, взорвётся от косого взгляда.

−        Сильно взорвётся? – выкрикнул с первой парты Коля Нягин.

−        Громко!

Эту полезную информацию класс получил на предыдущем уроке химии. И вот за неделю, отделяющую урок от урока, в чьей-то буйной головушке созрел замечательный план – взорвать химика. Не по-настоящему, конечно, в шутку. Но девчонкам ничего не говорить. Чтобы было и от взрыва громко, и вообще…

Подрывником по всеобщему согласию был назначен Генка – признанный химик. Химик-асс не возражал: уж больно заманчива идея.

На большой переменке дежурный Вовик Фролов (свой парень!) заглянул в учительскую, узнал, какие реактивы и посуду подготовить к уроку и получил ключ от кабинета. Потом, глядя честными глазами, пообещал, что никого до звонка в класс не пустит и, свернув за угол, с такими же честными глазами протянул ключ Генке:

−        Дело за тобой.

−        Пацаны, я один не справлюсь, мне помощники нужны, – сказал Генка. – Хотя бы двое.

Ассистировать вызвались Коля и, естественно, дежурный Фролов.

Пока Генка готовил «взрывчатку», Коля занялся Иваном Ивановичем.

Иван Иванович был самым обычным скелетом. Он невозмутимо носил своё имя, данное Бог весть каким поколением учеников, и стоял у входа в класс. Иногда на него надевали шляпу. Скелет не возражал. Не возражал он даже тогда, когда расшалившиеся ребятки для веселья меняли ему местами руки и ноги. Операция была проста и для Ивана Ивановича безболезненна, ибо конечности крепились на крючках.

Так вот, пока «химик» сопел над пробирками, Коля проделывал необходимые манипуляции со скелетом. Его труды прервал Генкин заговорщеский шёпот:

−        Коля, Вовка, давайте промокашку. Я азид получил!

Вовка оторвал четыре клочка бумаги.

–      Держи. По размерам подойдёт?

Взрывчатку договорились подложить под ножки стула, на который учитель любил не садиться, а падать.

   Подойдёт! Пацаны, помогайте, чтобы побыстрее было. А то если азид не успеет подсохнуть, ничего не получится.

   А он прямо сейчас не бахнет? – Нягин с опаской поглядел на густую коричнево-фиолетовую кашицу.

   Не бойся. Только сухой взрывается.

   Точно?

   Да точно, точно! Нам же Николай Викторович говорил. А я ещё потом почитал, чтобы уж наверняка.

   Кстати, а как мы взрывчатку подложим, если она сухая даже от прикосновения взрывается? – намазывая на промокашку азид йода, задумчиво произнёс Нягин.

   Да очень просто. Мы азид чуть-чуть не досушим. Пока звонок, пока Николай Викторович с Иваном Ивановичем разберётся, химикат высохнет полностью и – бу-бух!

Генка показал руками, как будет это «бу-бух».

К концу перемены мальчишки вымыли колбы, убрали реактивы и, главное, под каждую из четырёх ножек учительского стула подложили по бумажке с почти высохшим на отопительной батарее химикатом. Потом незаметно выскользнули из класса.

Николай Викторович имел привычку появляться ровно через минуту после звонка. И происходило это всегда примерно одинаково. Резко открывалась дверь, на пороге возникал учитель с журналом. Здоровался. В следующую секунду журнал через весь класс летел на учительский стол и – загадка из загадок – ложился не как попало, а именно так, как требовалось. Иногда даже умудрялся открываться на нужной странице. Затем следовал ритуал обязательного рукопожатия со скелетом Иваном Ивановичем.

Так было и на этот раз. Николай Викторович уже протянул руку, но, наткнувшись на кости стопы, укоризненно покачал головой:

−        Ай-ай- ай! Что с тобой эти оболтусы сделали!

Потом снова покачал головой, повернулся к классу, и сообщил:

−        Повторяю пять тысяч триста семьдесят девятый раз: руки у человека – это то, что сверху, а ноги – то, что снизу. И никак не наоборот. Показываю!

Когда конечности заняли своё физиологически оправданное место, учитель направился к столу.

Ничего не подозревающие девочки продолжили шушукаться, тихонько хихикать – мальчики замерли. Вот сейчас!

Николай Викторович завис над стулом.

−        К доске пойдёт…

Бах! Трах! Под ножками стула сверкнуло, закурился дымок. Девчонки завизжали, повскакивали с мест. Мальчишки тоже повскакивали. Правда, от переизбытка радости.

Учитель оглядел брюки, поднялся.

−        Кто это сделал?

В классе установилась тишина. Только муха, наматывая круги, напоминала, что в мире существуют какие-либо звуки.

−        Повторяю, кто это сделал? Трусов не терплю. Поэтому – третий и последний раз – кто?

Отмалчиваться было бесполезно: не тем человеком был учитель, чтобы с ним в игрушки играть. Генка поёжился, встал.

   Я сделал, Николай Викторович.

   Зачем?

   Интересно.

   Что интересно? Директора взорвать интересно?

   Ну-у-у… Да!

   Понятно. Честно,  лаконично. Иди.

   Куда идти? Домой?

   К доске, куда же ещё?

Генка растерялся: его что, пока не выгоняют?

−        Не тяни время. Пиши формулы.

−        Какие?

−        Как взрывчатку свою получал, пиши.

−        А! Это я сейчас…

Генка взял мел и начал уверенно записывать химические знаки, последовательно, один за одним, так, как читал накануне в учебнике. Когда после последнего равенства на доске появилась формула злополучного азида йода, Николай Викторович, бесстрастно наблюдавший за процессом, подошёл к доске и посмотрел сначала на Генкины «художества», потом на самого химика.

−        Не списывал?

−        Ну, Николай Викторович, как же?! Вы же сами на меня всё время смотрели! Я в учебнике почитал.

−        В учебнике почитал? Что ж, тогда, учитывая отсутствие ошибок, – Николай Викторович кивнул на доску, – получай пять баллов. Можешь идти на своё место.

−        Что-о-о?

−        Пять, говорю. Садись.

−        А вы?

−        Что я? Убийства не произошло. Мой ученик хорошо выучил урок и доказал это на практике. Я счастлив!

В последующие несколько месяцев химика взрывали ещё раз пять. И мальчишки и девчонки. Если очень хотелось пятёрку получить. Взрывали и любили. А он не обижался. Нисколечко!

Чуть-чуть осталось

С утра пронёсся слух – в школе новая математичка. Её пока никто не видел, но в любом случае это было здорово. Почему? Разве не здорово, когда в школе появляется кто-то новый?

И вот она вошла! По звонку, с журналом, с длинной косой  – на вид не старше девочек из десятого.

−        Здравствуйте! Садитесь. Меня зовут Вера Григорьевна. Я буду учить вас алгебре и геометрии вместо Ольги Семёновны.

−        А где она? – не вставая с места спросил Коля Нягин. Он единственный из всего класса считал, что знает математику.

−        Её мужа срочно перевели на новое место службы. Ольга Семёновна уехала вместе с ним.

−        Вера Григорьевна, а Вы раньше в какой школе учили? – пропищала с первой парты Леночка Синичкина. Нягин усмехнулся: вот уж кому надо помалкивать, так это Синице. Ленка не то что дробь какую-нибудь сократить –  в таблице умножения до сих пор путается.

−        Я ни в какой школе ещё не работала. Я летом закончила университет. Вы мои первые ученики.

−        А Вы строгая? – это опять Синичкина.

−        Ещё не знаю. Вот выходи к доске, расскажи, что вы успели изучить вместе с Ольгой Семёновной, тогда и поглядим, строгая я или не очень.

−        Зря Синицу спрашиваете, – как бы про между прочим произнёс Нягин.

−        Почему зря?

−        Синица математики не знает. Давайте, я к доске пойду. Мне это проще простого!

−        Ты уверен?

−        А что? Все эти иксы с игреками – сплошная легкота!

−        Как же тебя, знаток, зовут?

−        Николай Нягин.

−        Он у нас отличник, – необидчиво пискнула Синичкина.

−        Замечательно! – почему-то обрадовалась Вера Григорьевна. – Я когда сегодня на урок шла, всё боялась – а вдруг в классе настоящего отличника нет. Повезло! Знаешь, Коля, отвлекать хорошего математика на какой-то пересказ пройденного материала просто глупо. Мы вот как поступим: пусть Синица…

−        Я Синичкина, – уныло поправила Ленка.

−        Извини, пожалуйста… Так вот, пусть Синичкина у доски постоит, а для тебя у меня имеется спецзадание.

−        Какое спецзадание? – привстал Нягин.

−        Одна небольшая, но оч-чень интересная задачка. Возьмёшься?

−        Запросто.

−        Вот и хорошо. Тогда перебирайся на последнюю парту, чтобы тебе другие не мешали, и – за дело.

Пока Нягин, изображая лицом и походкой полное безразличие, шествовал в конец класса, Вера Григорьевна наклонилась над учительским столом и на небольшом, в четверть тетрадного, листочке что-то написала – совсем коротенькое. Затем подошла к Коле.

−        Вот твоя задача. Решай. Время не ограничено.

−        Эта? Такая маленькая? – Нягин обиделся.

−        Извини, большей не нашлось. Реши пока эту, а мы тут с ребятами займемся математикой попроще.

−        Попроще? Да я эту Вашу задачу в пять минут решу!

−        Вот и замечательно. Начинай. – Вера Григорьевна развернулась и направилась к доске. – Итак, Синичкина…

Прошло минут пятнадцать, когда учительница вспомнила о своём спецзадании.

−        Коля, как дела? Тебя можно поздравить?

−        А? – Нягин поднял голову, но по глазам было заметно, что мысли его витают где-то далеко.

−        Можно поздравить, говорю?

−        Почти, Вера Григорьевна. Чуть-чуть осталось!

−        Ну что, решил? – повторила она минут за десять до окончания урока.

−        Чуть-чуть… – Нягин махнул рукой – отвяжитесь, мол. От него отвязались.

Когда прозвенел звонок, весь класс как по команде повернулся к последней парте. Первой не выдержала Синичкина:

−        Нягин, ты задачку решил?

−        Синица, чего орёшь! Отстань!

−        Я не ору, я спрашиваю? Трудная задача?

−        Легкота! Мне чуть-чуть осталось!

Вера Григорьевна подошла и заглянула в Нягинскую тетрадку.

−        Действительно, чуть-чуть. Ребята, я забыла сказать, что на следующем уроке вместо литературы у вас опять будет математика. Поэтому предлагаю всем пойти на перемену. И класс проветрим, и Николаю не помешаем. А ты, Нягин, решай, решай!

Двадцать минут пролетели как всегда, с полной отдачей. Только пара-тройка любопытных то и дело заглядывали в класс полюбоваться на сгорбившегося над тетрадкой Нягина.

Когда начался следующий урок, с последней парты раздался тяжкий вздох.

−        Что, Коля, никак уже решил? – тут же отреагировала Вера Григорьевна.

−        Чуть-чуть осталось.

−        Всё, можем поздравить? – спросила она под конец урока.

−        Чуть-чуть…

Класс захихикал. Засмеялась и учительница. Она подошла к Нягину, посмотрела его записи, потом села напротив и совершенно серьёзно сказала, стараясь поймать своими хитрыми глазами Колькин ускользающий взгляд:

−        Понимаешь, Коля, математика – она такая штука… Труд любит. А легкомыслие не очень приветствует. Иди на своё место. За старания я тебе пятёрку сегодня поставлю. А насчёт задачки… Знаешь, мы её всем курсом вместе с профессором решали, так и не решили. Чуть-чуть осталось.